Юрий Акопян » Пт мар 30, 2007 7:25 am
Разглядывал работы Моора, в основном ранние, 20-х гг.
Замечательный график, плакатист, карикатурист.
Но вот какая проблема, которая каждый раз возникает, когда имеешь дело с советским искусством карикатуры.
Существует некий этический императив - карикатурист нападает, разит, язвит персону или некий коллективный объект его специального внимания, только тогда и при таком условии, когда противная сторона способна дать сдачи, противостоять, пусть даже иногда теоретически. Западло, ведь, бить лежащего, побежденного, слабосильного, мертвого...
Советская власть с первых дней своего утверждения нарушала этот правило, а в дальнейшем сделала генеральным принципом своего отношения к противникам.
Она и от своих карикатуристов ждала такого же и со временем просто вменила им это в обязанности.
Любят в таких случаях говорить, что времена, мол, такие были. А я люблю отвечать, что времена всегда одни и те же, и нечистоплотность, даже санкционированная властью и подмахивающему ей обществу, остается просто нечистоплотностью.
Чапек говорил, что смех возник как сублимация желания растерзать споткнувшегося и упавшего. То есть по Чапеку существует альтернатива: либо убить, либо смеяться, но не то и другое вместе, так как одно другое исключает. Человек, таким образом, сам себе проблемы создал, упавший ведь встанет и может тебе рожу начистить, а терзаемый и отдающий концы нет. Но наш предок пошел на эти ограничения.
Но есть и сложные разновидности проблемы.
Я думаю при этом о карикатурах Кукрыниксов, Ефимова и др. во время войны, о сатире против Гитлера и его клики. (Оставим пока в стороне эстетику и проч.) Мной ощущается некая неполноценность, некая неубедительность этической стороны их позиции, в силу того, что они были надежно защищены (если исключить возможность поражения в войне) от противника. Как, невольно думаешь, и в случае борьбы с внутренними врагами; напрашивающаяся шершавая параллель.
Почему же тогда, спросят, у тебя нет претензий к Солу Стейнбергу, который во время войны, работая на правительство США (и тоже тем самым был защищен), создал значительный массив антифашистских рисунков (счет там, кажется, на тысячи)? Кстати, все трое, мной поименованных, были личными врагами фюрера.
Тут, мне кажется, существует некая принципиальная разница в положениях. Впрочем, и в характере творческих установок; Стейнберг ВЫСМЕИВАЛ врага, а наши ОСКОРБЛЯЛИ его, поносили, унижали разными гиенами, свиньями, гадами, то есть использовали привычный репертуар образов, применяемый сов. сатирой в борьбе с врагами, как вообще, так и частности.
Но важно другое, Стейнберг точно так же как врага МОГ высмеять и собственного президента. Это здесь принципиальный момент. Это в принципе обратимая ситуация. И дело тут так обстоит, что наши не могли и помыслить о том, чтобы изобразить Сталина скотиной, ни даже позволить себе невинно пошутить над ним. Их позиция была безальтернативна, их смелая принципиальность носила обычный для системы приказной характер, градус этой смелости, ярость благородная и проч. даже если она шла из сердца, все равно на ней был штамп "Дозволено", штамп этот был на каталоге образов итд.
В ситуации борьбы с фашизмом Стейнберг не менял своего лица, он оставался самим собой, он вел свою личную борьбу и она была востребована и оценена.
Гитлер хотел повесить Стейнберга, потому что он высмеял его, выставил дураком, ничтожеством.
Наших он хотел повесить, видимо, за оскорбления, поношения.
Оскорбление, как принцип, мне кажется, таит где-то в своей глубине неуважение к себе, в нем есть ощущение своей второсортности. А есть ли это причина или следствие - не так уж важно.
Мне уже приходилось говорить на эту тему. Мне возражали, что может быть не важно какие там были отношения с начальством, может такая карикатура как раз и нужна была нашему народу. Не знаю, не знаю, что было нужно нашему народу, может посмеяться над врагом было бы как-то более воодушевляюще, чем проникаться омерзением, глядя на омерзительные подобия.