Юрий Акопян » Сб май 12, 2007 8:03 pm
Чапек однажды писал, что смех возник тогда, когда
однажды оказалось невозможным наброситься,
растоптать и растерзать упавшего вдруг человека.
Теория наивная, но верно отразившая агрессивную
природу смеха, подсказывающая, что смех это некая
превращенная форма действия.
В самом термине, например, таком как карикатура, содержится
указание на действие: нагружать, перегружать.
В эстетическом плане это означает искажение, деформацию
реальности, при том что деформация необходимое условие
любого искусства, но в "серьезных" его видах деформации
эти не воспринимаются как искажения, а как способ выражения.
В карикатуре же между выражением и выражаемым существует разрыв, который преодолевается (не преодолеваясь) усилием
смеха, скачкообразным, судорожным дыханием (а в ментальной
сфере такое же скачкообразное движение мысли
между соединенными в несоединимости полюсами). Смех в своей
знаковой структуре как бы эквивалентен действию (перформативен)
и может быть приравнен поступку. Не случайны отсюда
многочисленные ограничения и запреты связанные со смехом
в разных культурных традициях; как, где и когда можно смеяться.
Вплоть до полного его отрицания, как в христианстве,
например, где смех принадлежит силам зла.
Вот и наш Артур Янг и предоверил этим силам наказание творцам смешного.
Следует в связи с обсуждаемым рисунком Артура Янга вспомнить
оппозицию прекрасное - безобразное, еще актуальную
в то время (в трактатах так и писали: комическое - искусство
безобразного). Такая терминология исходит от Аристотеля, для
которого искусство прежде всего подражание; трагедия для
него подражание лучшим, а комедия - худшим людям.
Что в нашем случае представляется несколько наивно-буквалистским,
здесь явно не учитывается изобретательский характер
и риторическая природа комического.
Итак дьявол, центральный герой сатирической композиции Янга,
действует, с одной стороны, как заправский карикатурист,
который изобретает и компонует "безобразное", но с другой
стороны, как истинный аристотелианец, трактует его
издевательски-буквально, как подражание, которое и будет
карой, лекалом для пыточных трансформаций.
Можно ли представить такое обратное движение в случае
с прекрасным, например в раю, как некая награда?
Хотя бы как юмор. Мона Лиза, например, с навечной загадочной
улыбкой, сработанной райскими компрачикосами
по лекалам Леонардо.
Увы, увы, не получится, для нас леонардовский образ
и так не отделим от реальной Джоконды.
Вот в чем разница.